|
Первостепенное значение для методологического обоснования работы имеют теоретико-литературные исследования ученых-нарратологов(нарратология - теория повествования).Изучение организации повествования в литературном тексте началось 20 - 25 лет назад .Читая литературу девятнадцатого века, мы обращаем внимание на то , что говорится . В литературе двадцатого века акцент перемещается на то , "как говорится". Одной из главных становится проблема повествователя . Цель доклада - выявить специфику фигуры повествователя в рассказах В.Ерофеева. Личное повествование особенно ярко выражено в эпистолярном жанре и поэтому для рассмотрения выбраны рассказы В.Ерофеева "Письмо к матери" и "Попугайчик" Рассказы Ерофеева-импровизация на тему русской истории и отражающей ее литературы Среди любимых приемов Ерофеева- пародия, ироническая стилизация, фарсовое выворачивание мотива ."Письмо к матери " с первых строк погружает читателя в мир аллюзий и реминисценций , отсылающих его то к лозунговой эпохе недавнего времени ,то к литературе времени Пушкина. Очевидно, смешение времени автору нужно на уровне сюжета, хотя сюжет и состоит в том, что повествователь пишет письмо к матери из России в Швейцарию. На первый взгляд , это обыкновенное письмо. Но на последних страницах повествования читатель узнает , что изображаемые события шестидесятилетней давности. Возникает вопрос, сколько же лет "швейцарской маме", если даже 60 лет назад она уже была "старушкой". Можно предположить, что автору не столь важен реальный возраст персонажей, точная датировка действительно произошедших событий, сколько смысл,заключенный в сопоставлении этих разновременных реалий. Смысл абсурден, он ускользает от читателя, прячась в привычных на слух оборотах речи. Центром внимания в произведении является повествователь. Нарочитое наделение личного повествователя собственным именем, переводит и "объективный мир" в разряд текста, следовательно, повествование- письмо персонажа, прочитывающего текст-мир, живущий в литературном времени. Мир Ерофеева - текст, в котором цитата приобретает статус предметной, реалии, реминисценции ( "тень цитаты") - статус самостоятельно существующей тени, отбрасываемой литературой. В таком случае, текст Ерофеева - текст, существующий "под сенью литературы". Примечательно, что повествователь получает имя именно на могиле драматурга-классика. Для повествователя - фигуры, пишущей это письмо - это лишь еще одно воспоминание из ряда других. Но в этом эпизоде можно усмотреть некоторую иронию автора по отношению к самому себе, к своему творчеству, способному разбудить от вечного сна драматурга-классика . Повествователь надевает то одну, то другую маску. Но иногда из потока повествования можно вычленить слова самого автора. Чаще всего такие авторские вставки даются в потоке речи какого-нибудь персонажа, от слов которого не отделяются, разве что на уровне употребляемой лексики можно предположить, где мы слышим голос самого автора, а где - одного из подставных лиц, замещающих повествователя. Налицо чисто литературный прием: читателю дают фабулу, например, "Мертвых душ" Гоголя, после чего идет типичная фраза оценки книги советским литературоведением. Мы слышим голос автора, как бы смеющийся над читателем. В ерофеевских рассказах фабула неважна - важен язык, скрывающийся за словами смысл, разные литературные заимствования и переработки. Повествование имеет внутреннюю логику, сообщенную ему повествователем. Это логика движения повествователя в его персональной Вселенной, вселенной литературы. Повествователь пишет о литературе, как о реальном мире. Реальное время и пространство не имеют места в тексте, подменяются временем и пространством вымышленным, литературным ирреальным. Оттого возникает впечатление временной несостыковки и пространственной разнородности. В "Письме к матери" читатель имеет дело не с реальным временем, а с временем литературным, эта временная разнородность приходит в текст вместе с цитатами, парафразами и т. п. Таким образом, исследуя язык повествования, мы можем предположить принадлежность одних фраз автору, других- повествователю, хотя происходит как бы наложение одного текста на другой. "Попугайчик" - это письмо палача отцу жертвы. В данном случае мы встречаемся со сказовой манерой повествования, причем сказ здесь становится самодостаточным. Это не вспомогательное средство для ведения повествования. И в этом рассказе мы чувствуем игру. Автор говорит голосом чужим, голосом человека в маске. Это особенный сказ, стилизующийся не только под устную, но и под письменную речь, может быть, эпохи Ивана Грозного. Хотя время, изображенное в произведении, - 30-40 года нашего века. Характерная черта творчества В. Ерофеева- доведение чего-либо до абсурда. Вокруг гибели юноши- Ермолая Спиридоновича- начинают накручиваться разного рода догадки и домыслы из-за того, что тот пожелал воскресить изъеденную уже червями птицу- попугайчика. В конечном счете, герой сознается во всех предъявленных ему обвинениях. Мы сталкиваемся с явлением попугайчика в истории эпоха Ивана Грозного и Сталина повторяют друг друга с каких-то сторон. Повествователь, в данном случае следователь, является только лишь как бы фокусировщиком этих эпох, точек зрения автора и других героев, которые иногда берут на себя функцию повествования. Если это происходит, то можно заметить изменение стиля речи, употребление другой лексики, фраз, построенных по другим законам. Повествователь разыгрывает события. Его речь ориентирована на потенциального слушателя- отца юноши- Ермолая Спиридоновича. Однако, сквозь стилизованный язык прошлого проглядывает современный язык. Это происходит на уровне вкрапления в текст отдельных слов, типа "заслуженный", "а птицу эту по компетентному освидетельствованию"... Авторские фразы могут прятаться за словами каких-либо персонажей, подчас, разведенных по сюжету на разные позиции. Поэтому палач и жертва то в родстве, то в дружбе, то объединяются в одном лице, то взаимопревращаются. Читатель может поймать себя на "противоестественном" ощущении: тематически он "против" повествователя, а стилистически- "за". Это происходит из-за внутреннего противостояния идеологии текста и текста как такового- литературного произведения, построенного по эстетическим законам. Исходя из этих законов, убийство приобретает характер эстетического действа. Полисемия, риторические вопросы, восклицания, обращения, отсылки к историческим реалиям, инверсии делают этот текст в высшей степени литературным действом. Опять происходит затемнение смысла, вернее, читатель может снова не заметить бессмыслицы, так как язык, стиль повествования отвлекает от смысла. Таким образом, в результате работы мы пришли к следующим выводам об организации повествования в рассказах Виктора Ерофеева:
|