Четвертая Российская научная конференция школьников “Открытие”

Пространство и время в рассказе Л.Н. Толстого “Три смерти”

Работу выполнила:
Гусева Татьяна Вячеславовна
ученица 11 фил. класса
Педагогического лицея

Научный руководитель:
Доцент кафедры литературы
Барнаульского государственного
Педагогического Университета
Дубровская В.В.

Барнаул, 2001

Рассказ Толстого “Три смерти” не часто разбирают и анализируют, в критических статьях редко появляются заметки о нем, а если и появляются, то сводятся к тому, что персонажи в пространстве выстроены следующим образом: дерево выше мужика, а мужик выше барыни. Даже сам Толстой говорит об этом: “Моя мысль была: три существа умерли - барыня, мужик и дерево. Барыня жалка и гадка, потому что лгала всю жизнь и лжет перед смертью. Мужик умирает спокойно. Он сам рубил деревья, сеял рожь и косил ее... Дерево умирает спокойно, честно и красиво. Красиво, - потому что не лжет, не ломается; не боится, не жалеет.” В тексте рассказа есть детали, подтверждающие эту мысль. Но пространство рассказа выдает иное, чем у Толстого расположение персонажей в пространстве, и создать другую, нежели толстовская, схему (модель) взаиморасположения персонажей, которая не позволяет осуждать одних (барыня) и возносить других (дерево).

Рассказ Толстого начинается так: “Была осень. По большой дороге скорой рысью ехали два экипажа”. Здесь указано время: “была осень”, и это не только время событий рассказа, здесь заключена идея всей жизни - путешествия: была осень, будет осень, от этого никуда не деться, это вечный процесс, который нельзя повернуть вспять, это положено природой и неподвластно человеку. Рассмотрим следующую фразу где указанно пространство: “по большой дороге”. Дорога нередко встречается у русских писателей и поэтов от Радищева до наших дней, например у Некрасова- это излюбленное пространство, которое встречается в стихотворениях и поэмах: “В дороге”, “Тройка”, “Школьник”, “Железная дорога”, “Кому на Руси жить хорошо”, да и во многих других. Можно вспомнить “Танец жизни” Пушкина, “Родину” Лермонтова, “На железной дороге” Блока, и многие другие произведения, где дорога - символизирует жизнь. Разумеется, дороги могут быть не только земные, но и небесные(“Авиатор” А. Блока), морские пути(“Пловец” Языкова, “Парус” Лермонтова), космические и подземные. В поэтических произведениях символика дороги очевиднее. У Толстого дорога так “реальна”, что другие ее смыслы требуют внимательного “вглядывания” в текст рассказа У Толстого дорога также - жизненный путь В рассказе “Три смерти”- это конец жизни. Поэтому, на мой взгляд, важны все детали этого отрезка, решающего для трех персонажей рассказа.

Толстой показывает отношение персонажей к пространству дороги. Для барыни, Марьи Дмитриевны, которая просится за границу, дорога - символ надежды, чем дальше ехать, тем дольше жить: “Только бы поскорей, поскорей за границу, там я скоро поправлюсь...”- говорит она сама себе, торопя время, чтобы поскорее прибыть в конечный пункт назначения, она рассчитывает жить, но на самом деле: “... по мнению наших предков, дорога, в конечном итоге, уводит на тот свет.”

Заграница - это другой, тот мир. Пространство дороги для барыни только связь между миром тем (т.е. Италией, новой жизнью, а по существу, земным раем ) и этим (болезнью, старой жизнью ), выступает в роле границы. Барыня относится к дороге-жизни как к средству, она не участвует в том, что сопутствует дороге(не выходит из экипажа на станции), испытывает недовольство при виде других, здоровых людей. Она стремится скорее завершить путешествие, хотя муж и доктор всеми силами пытаются ее остановить: “ я говорил и о средствах, и о детях, которых мы должны оставить, и о моих делах, - она ничего слышать не хочет. Она делает планы о жизни за границей, как бы здоровая.”- заявляет муж. Автор прямо говорит о том, что ей не добраться до заграницы, лишая барыню тем самым надежды попасть в тот желанный для нее мир; окружающее пространство настолько устойчиво, что трудно даже думать, о возможности превозмочь его: “В небе, в полях и по дороге было так же серо и пасмурно, и та же осенняя мгла, ни чаще, ни реже, а все так же сыпалась на грязь дороги.” Пространство здесь это и небо, и поле, и та же самая дорога. С одной стороны- это пространство обширное, его очень много, можно даже сказать, что это пространство всего мира. Но его не видно из-за той серой мглы, которая по словарю Даля: “...помрачение воздуха, испарение, сгущающее воздух, делающее его тусклым, мало прозрачным.” Пространство это разомкнутое, бесконечное и безграничное в любых направлениях. Барыня не сможет обрести здешнего пункта, где исцеляются, но, в конце концов, окажется за границей жизни.

Другой персонаж рассказа, ямщик Федор, связан с дорогой своей профессией, и умирает он при дороге. “Родных у него не было- он был дальний.”- смерть застала его не в собственном доме. Он сошел на обочину дороги, не добравшись до пункта назначения, и умер. Но если для барыни дорога была границей (промежуточное состояние ), то для мужика это была жизнь. Он не был вырван из обычной для себя среды, хотя и умирает не в родных краях. И еще: нельзя сказать точно, была ли цель у мужика кроме дороги? Судя по тому, что автор выбрал персонажем одинокого ямщика, дорога для него - все. В этом он “лучше барыни”.

Барыня умирает в доме, который находится: “...на одной из главных улиц города.”- а главная улица, это продолжение той самой дороги, по которой ехала барыня; таким образом, место ее смерти - дорога, получается, что дом - это всегда “дом у дороги”.Он противопоставлен дороге как устойчивое движущемуся. Смерть в дороге, во время движения - это плохая смерть. Анна Каренина погибает под колесами поезда - это плохая жизненная смерть. Может быть дерево умирает красиво, потому что привязано корнями к земле: где его жизнь, там и дом ?

Барыня, умирая, говорит: “Я христианка. Я знаю все. Я знаю, что мне жить недолго.”- здесь можно увидеть противоречие, (каждый христианин помнит слова Иисуса Христа: “Не думайте о завтрашнем дне, пусть завтрашний день сам о себе позаботиться.”), она строит планы, питает надежды на жизнь, и слово смерть ее пугает. Она живет мыслями в будущем, а настоящего для нее нет. В дороге, в экипаже она выглядит так: “На голове ее был белый ночной чепчик,...было что-то мертвенное в белизне кожи.” Чепчик был ночной, несмотря на дневное время, то есть у барыни иное время суток: ночь и сон, брат смерти. Следует отметить в облике барыни усиленный белый цвет: “белый чепчик”, “белизна кожи”, он тоже ассоциируется со смертью. Толстой так и говорит: “Было что-то мертвенное...” - действительно, барыня была такая же белая, лежа в гробу, т.е. мало что переменилось за время от осени до весны.

Умирает и мужик на печи. В отличие от барыни, ямщик следует словам Христа, хотя нет уверенности, что он о них знает, зато он общался всю жизнь тесно с природой и жил по ее законам. У него другое отношение ко времени: старик живет сегодняшним днем и говорит: “Смерть моя пришла- вот что.” Слово смерть его не пугает, ведь это закон природы, от этого никуда не уйти. Он не лжет себе, не тешит себя пустой надеждой, что несомненно важно. Барыню пытаются оградить от мыслей о смерти, о неизбежной кончине: “А сказать ей о ее положении- ведь это значило бы убить ее.”- говорит муж. В ямской избе, где умирает мужик, все только и говорили о смерти старика, и говорили при нем: “В новых сапогах хоронить не станут, а уж давно пора, прости Господи согрешенье.”- говорит Настасья. Для всех обитателей этой избы, смерть- естественна. Действительно, в новых сапогах мужика не похоронят, а само упоминание сапог, которым уделяется место, заслуживает более подробного рассмотрения. Сапоги, как и другая обувь, связанны с дорогой, они сопровождают хождение и даже делают его возможным. В рассказе Толстого сапоги, так же как ямщик, выполняют функцию “соединителя”. Это редкая вещь в крестьянском быту: “...судя по археологическим раскопкам, сапоги в деревне почти не употреблялись, зато в городе их носили практически все.”Таким образом, сапоги могут связывать оба пространства: свое и чужое. В рассказе - этот предмет - двойник персонажа-ямщика. Ямщик умирает, сапоги остаются, они продолжают жить, двигаться, осваивать дорогу. За сапоги ямщику поставят крест. Здесь сапоги обнаруживают еще одну функцию - это похоже на плату за перевоз (переход) в другой мир. С могильным крестом этот мир уже обещан.

Последним умирает дерево, оно умирает в роще, так сказать у себя дома. Оно одно-единственное не было вырвано из привычной жизни, из собственного родного места. Согласно объяснению Толстого дерево занимает положение выше людей: мужик лучше барыни, а дерево лучше мужика. Дерево в ряду людей естественно объясняется языческими мифами: “Как считали древние славяне, из дерева были сотворены самые первые люди, - значит, деревья древнее и мудрее их. Срубить дерево, все равно, что убить человека.” Последовательность смертей в рассказе: мужик, барыня, дерево, в обратном порядке: дерево, а потом люди представляют последовательность библейского сотворения мира.

Рассмотрим время каждой из трех смертей: барыня умирает весной, когда все оживает и просыпается ото сна, она не вписывается в этот цикл, хотя это не ее вина: смерть так распорядилась. “Везде лились и капали прозрачные капли...Радостно, молодо было и на небе, и на земле, и в сердце человека.”, а “...в доме была та самая умирающая больная.” Толстой не зря говорит про радость, про радость, распространяющуюся по всему необъятному пространству неба, земли и сердца людского, только в доме больной не было этой радости, связывающей весь мир и каждого человека.

Старик умирает осенью, раньше всех, смерть приносит ему облегчение, ведь он очень тяжело болел. Его смерть в ритме природы, которая тоже умирает, а точнее засыпает.

Дерево умирает весной, ранним утром, т.е. на начале нового дня, когда все в природе просыпается. Известно, что дерево срубили спустя месяц, после смерти барыни, предположим, что это было тоже весной. Но в отличие от барыни, дерево вписывается в природный цикл, так как, по старинным поверьям: “раньше даже избу не строили зимой, т.к. считали, что зимой дерево мертвое, а чтобы хорошо жилось в новой избе, нужно, чтобы дерево обладало душой, которая появляется именно весной.”И срубленное дерево обладает “душой”, она никуда не девается; смерть дерева никого не вывела из строя, даже наоборот, все как было, так и осталось в этой роще. Малиновка, сидевшая на том дереве: “...со свистом перепорхнула два раза и, подергивая хвостиком, села на другое дерево.” Выполнился еще один закон, единый для всех, закон жизни и смерти.

Рассмотрим пространство, где находились персонажи перед смертью: “Один больной слабо кряхтел, кашлял и ворочался на печи. К утру он затих совершенно.” - это мужик, который умирает на печи. Когда умирает барыня, присутствует священник, который причастил ее. Старый ямщик лежал на печи, он находился выше всех в избе, а вообще: “печь была вторым “центром святости” в доме- после красного- Божьего угла, - а может даже и первым, ведь красный угол искали, ориентируясь на печь.”Но если красный угол был Божьим, то печной угол нет, там жил Домовой, и что интересно: “...Домовыми становятся люди, умершие без причастия.” Нет специальных указаний на причастие мужика, поэтому рискну предположить, что ямщик мог стать Домовым. Домовой по описаниям похож на старика с бородой( “Спутанная борода его была не чиста...”); у него мохнатые лапки (“Широкая, исхудалая и побледневшая рука, покрытая волосами, свисала с печи...”). Домовой всегда предупреждал об опасности, и мог разбудить ночью( Настасья, рассказывая про свой чудный сон, говорит: “Как я закричу, и проснулась”- это было среди ночи, как раз тогда, когда умер мужик. Видно, что Настасья проснулась внезапно, к этому времени уже: “Свисшая с печи худая рука, покрытая рыжеватыми волосами, была холодна и бледна.”) Как и в случае с сапогами важно, что мужик, уходя, остается, перевоплощаясь. Получается не совсем по-христиански, поэтому, так важен крест из дерева, который и вносит должный порядок в мир людей.

Перед смертью барыню посещает священник, она причащается, а после ее отпевают. По всем христианским законам после смерти душа должна попасть в рай, если, конечно, соблюдались заповеди. Сама барыня говорит: “На всех нас много грехов, я знаю это, но надеюсь на милость Бога, всем простится, должно быть, всем простится...И на мне было много грехов, мой друг. Но зато сколько я выстрадала. Я старалась сносить с терпением свои страдания...” А еще кузина добавляет: “Это ангел!”.

В отличии от людей, дерево умирает стоя, от рук человека, и его можно назвать жертвой, бескровной жертвой во благо человека, его посмертного бытия. Весной пробуждается “душа” дерева, и после того, как его срубят на крест, бытие дерева получает новое качество, более совершенное, приближенное к Богу.

Последнее пристанище, то пространство, где похоронены герои, выглядит так: “Через месяц над могилой усопшей воздвиглась каменная часовня. Над могилой ямщика все еще не было камня.” Сам камень- символ вечности, это холодный материал, который ассоциируется больше с городом, чем с деревней. Даль говорит, что: “Часовня- молитвенный дом, храмик без алтаря. Отдельное маленькое строение...с иконами и лампадой- часовни этого рода ставятся в виде памятника, или на распутьях...” Еще один храм, а точнее, церковь, уже встречалась в начале рассказа: “...карета больной объезжала большую деревенскую церковь.”-видны одинаковые моменты: тут церковь, там часовня, большой общий храм заменяется храмом над могилой. В словаре Даля: “деревня- крестьянское селенье, в котором нет церкви.” Толстому важно соединить церковь и деревню: слова деревня и дерево- однокоренные. Ученые-этимологи утверждают, что дерево и дорога в русском языке восходят к одному корню. Если учесть и то, что: “дорога мыслилась язычникам- славянам, как своего рода “горизонтальная проекция” Мирового древа, соединявшая миры.”, то церковь соединит деревню, дерево и дорогу.

Даже после смерти близость мужика к природе видна: “Его похоронили на следующий день на новом кладбище, за рощей.” Кладбище- пространство мертвых, это иная жизнь, точнее, новая стадия жизни- жизнь после смерти. То, что его похоронили за рощей, означает, что роща, где находилось то самое дерево, выступает в роле границы между деревней (пространством живых) и кладбищем (пространством мертвых).

Если в центре мира - церковь Христова, то в пространстве рассказа центром является ямская изба. Из окна кареты ее видит барыня, а окно - своего рода граница между двумя мирами: внутренним и внешним. В избе лежит мужик, он не видит барыни, и тоже находится в своем пространстве. Тут же, после смерти Федора, появляются первые мысли и слова о дереве, оно , как и барыня, находится рядом, опять же в своем пространстве. Именно здесь пересекаются пути всех героев. Изба сродни церкви, т.к. это тоже дом: церковь - Божий Дом, изба - человечий, а роща, описанием которой завершается рассказ, - дом общий. Тогда смысл рассказа “Три смерти” мы найдем в создании картины мира, где ничто не лишнее: ни барыня, ни мужик, ни дерево, а все со всем связанно и имеет свое место.

Чтобы найти больного ямщика, нужно просто зайти в пространство ямской избы, которое, по моим предположениям, состоит из одной большой горницы. Чтобы найти больную барыню, нужно тоже зайти в дом, но в нем очень много комнат, и чтобы добраться до нее, нужно преодолеть их, и в этом случае предстоит своего рода путь, дорога (см.. приложение №1). Пространство, окружающее барыню, создано искусственно: “Больная в белом капоте, вся обложенная подушками, сидела на постели и молча смотрела на кузину.” Итак, она “обложена подушками”. На ней белый капот, перекликающийся с белым чепчиком, который встречался в начале. Белого стало больше.

С деревом обстоит иначе: оно находится в естественном пространстве. Это пространство родное дереву, обширное и ничем не ограниченное, и таких, как это дерево- очень много. Толстой даже не говорит точно, что это было за дерево, хотя Сереге один из ямщиков рекомендует: “...возьми топор да в рощу пораньше сходи, вот и вытешешь. Ясенку ли, что ли, срубишь. Вот и голубец будет.” Согласно мифологическим представлениям: “Ясень символизирует Мировое дерево или дерево жизни...Согласно одной из легенд<...>первые люди появились именно на дереве ясеня.” Таким образом, совершенство этого дерева в том, что оно - модель мира. Его три части - корни, ствол и крона соответствуют нижнему, среднему и верхнему миру. В моем анализе упоминались существа, принадлежащие этим мирам - ангел (по поводу барыни), домовой (по поводу мужика) и ствол дерева, из которого будет крест .Ангел занимает верх, домовой - низ, ствол - середину. В итоге мы получили схему, не совпадающую с оценкой Толстого.

Во время жизни все герои находились в мире живых, а после смерти их души распределились по трем мирам, (см. Приложение №2)- получилось равномерное распределение. Каждый занял свое место, и важно не то, что одно место лучше другого, а что каждый послужил построению мирового порядка

Выход